Интервью
с Максимом Васильченко
(Mavasi)

— Максим, знаю, ты далеко не из Москвы…

— У меня две родины – Якутск и поселок Дукат в Магаданской области. Жил в детстве-юности то там, то там.

— А почему решил уехать, да еще так далеко в Москву?

— Перед переездом я подумал-подумал и еще раз подумал и, наконец, решил, что либо я все-таки попробую уехать, либо буду жить в Якутске до скончания веков. И не пожалел о своем решении. А Москва мне всегда нравилась. И я часто здесь бывал. Это был главный перевалочный пункт, и из Якутии через Москву я каждый год ездил к родственникам. Когда было время, ходил в музеи, цирк, зоопарк, просто гулял. Всегда любил сюда ездить и сложно так сразу ответить, почему именно она мне нравится.
Интересно получилось, что сейчас, в Мытищах, недалеко от меня живут два моих одногрупника и одноклассница, причем они перебрались даже раньше, чем я. Бывает, мы встречаемся, но редко, хотя и не теряем совсем связь. В Москве живет достаточно моих одноклассников, многие тоже сюда переехали.

— Тебе дорога твоя малая родина, не скучаешь?

— Не могу сказать, что скучаю по Якутску, скорее по друзьям и родным, которые там еще остались. Место, по которому я по-настоящему скучаю – это Дукат. Сложно, конечно, объяснить, почему именно. Может потому, что в детстве все родное, все замечательное. В поселке находился самый крупный в СССР горно-обогатительный комбинат по добыче рудного серебра. А люди, которые жили там, приехали со всей страны, как на строительство БАМа. Очень скучаю по жителям Дуката. Вспоминаю, что мы никогда не закрывали двери. Можно было просто уйди и прихлопнуть, и точно знали, что никто не зайдет. Сейчас со многими мы встречаемся на сайте Дукат.инфо, и все с теплотой вспоминают жизнь в поселке.Помимо этого, другого такого места я никогда не видел. Поселок небольшой, рядом тайга… Зимой мы постоянно катались на лыжах, санках. Наша школа стояла у подножия сопки, после уроков забирались туда и можно было катиться на санках метров 300… А какие там были огромные ягоды! Жимолость вот такенная!!! Ложишься под нее, рот открываешь и – «баамс» по кусту – ягода падает…Такого я нигде больше не видел. Никто за тебя не боялся, о маньяках даже не слышали. Часто мы с друзьями просто брали палатку и уходили на рыбалку на несколько дней. Или охотились.

— Ты еще и охотник! В подмосковных лесах этим, наверно, точно сложно заниматься…

— В Москве охота вся платная. Хотя я с собой и привез ружье, но оно без дела стоит в сейфе. А в Якутске достаточно было отъехать за 30 км от города – и стреляй. Охотников там много, ведь для местных жителей это еще и способ подзаработать. На крупную дичь я не охотился. Больше всего мне нравится охота на зайца. Эта охота ходовая. Утром закинул рюкзак за плечи и до вечера ходишь, ищешь. Но нужно много народа-загонщиков и подходящее место – поляна или просека. После охоты столько эмоций! Если просто поехал на охоту – это уже замечательно. Если выстрелил – еще лучше. А уж если попал и поднял добычу – это вообще великолепно.

— Не жалко было?

— А во время охоты просто автоматически не думаешь об этом. Но, конечно, были очень неприятные моменты.

— Ты много путешествовал по России?

— Я объездил почти всю страну, не был только на Кавказе, в Калининграде и на европейском севере России – в Мурманске и т. д. Получилось, что где-то родственники живут, где-то друзья, куда-то в командировки отправляли. Побывав во многих городах, я понял, что есть Москва и Питер, а все остальные очень похожи. Например, если выйти из центра какого-нибудь города с завязанными глазами, то даже не сразу поймешь, где находишься – настолько они все одинаковы. Но если к Москве у меня особые чувства, то Питер — город точно не мой. Не знаю… много раз там был, но мне он не нравиться, и объяснить это я не могу. Москву я люблю на уровне каких-то внутренних ощущений. Даже пробки не раздражают, если я не за рулем, конечно. А так, сидишь, и все равно от тебя ничего не зависит, нужно расслабиться и получать удовольствие.

— Да, в Москве, наверно, лучше быть пешеходом…

— Я часто хожу пешком, но не тороплюсь, чтобы поскорей дойти из пункта А в пункт В. Я наслаждаюсь дорогой, рассматриваю дома, останавливаюсь, читаю таблички. Мне просто нравиться ходить пешком. Это интересно и опять же познавательно, вдруг в следующий раз нужно будет сюда прийти уже по делу, тогда я смогу быстро сориентироваться.

— А погода может повлиять на твое настроение, важна для тебя?

— Недавно был в Якутске и местные жители рассказали, что смеются, когда им говорят про глобальное потепление. До этого там в течение двух месяцев было -40. Поэтому нельзя говорить, что погода – это существенное явление, все зависит от места. Для меня это не особо важно. Конечно, как и любому человеку, мне бы хотелось, чтобы летом было +22-24, без дождей, а зимой не холодно и солнечно. Но я спокойно отношусь к этому. Я вообще космополит и мне хорошо везде и при любых условиях. И еще я считаю, что человек – это такое существо, которое привыкает абсолютно ко всему. Это наше преимущество перед животными.

— Как по твоим наблюдениям, москвичи намного отличаются от приезжих?

— У москвичей есть одна, ужасно раздражающая меня привычка – постоянно опаздывать. Это реально бесит. Но меня удивляет даже не сам факт опоздания, а то, что они говорят, что придут через 5 минут, а стоишь, ждешь… 15, 20 минут… Почему они так делают и почему нельзя сразу рассчитать время, я не знаю. У меня есть знакомый, приехал в столицу года 2-3 назад и уже приобрел эту привычку. Может это ритм города, или Москва оказывает какое-то влияние. Но в этом случае, люди меняются не в лучшую сторону. А самое неприятное, я заметил, что становлюсь таким же, тоже начинаю так делать. И меня это пугает. Хотя стараюсь, конечно, не опаздывать.

— Твоя профессия связана с математической наукой. Сразу знал, что это твое?

— У меня всегда был технический склад ума. Поступал только в Якутский государственный университет имени М.К. Аммосова на кафедру прикладной математики и информатики. Больше никуда документы даже не подавал. Думаю, я точно не гуманитарий, а математика такая вещь, которая пригодится везде.
Вообще, ну это давно-давно, я хотел стать геологом, как мой отец. Школьником занимал призовые места на городских Олимпиадах. Но геология в начале-середине 90-х была в упадке, родители были очень против. Возможно, где-то в глубине души я жалею об этой нереализованной мечте.

— Хотел бы себя попробовать в каком-нибудь новом качестве?

— Попробовать что-то новое? Да я только «за». Я всегда нахожусь в поиске. В прошлом году попробовал самостоятельно открыть маленький магазинчик. Это было прикольно. Поначалу я думал, что свое дело откроешь, и будет свободный график. А оказалось, времени не было вообще. Приходилось все делать самому. Все равно я рад этому опыту, он мне понравился. Главное, что над тобой нет начальников. Замечательно, когда никто не стоит над душой, это кайф. Хотелось бы в итоге все-таки заниматься чем-то своим, пусть даже и придется много работать. Если есть любимое дело, которое к тому же приносит деньги, это много стоит.

— Есть ли у тебя навязчивая идея, которую ты давно собираешься реализовать?

— У меня время от времени появляются навязчивые идеи, но их нельзя назвать глобальными. Когда-то я хотел стать геологом – не получилось. Потом задумал переехать в Москву – это реализовалось. Вообще меня нужно пнуть хорошенько, тогда могу все что угодно сделать. Но нужен какой-то мощный толчок. А то лень-матушка все побеждает.

— В волонтерах у тебя вся семья. Как дочка относиться к детским домам, зачем ты ее туда возишь?

— Сейчас Маше шесть лет, я беру ее с собой в поездки, но не так часто и в основном с мамой. Первый раз мы ездили с опаской, не знали, как она может отреагировать. Но Маше понравилось с самого начала. Мне кажется, такие поездки помогают развиваться ребенку. Она растет в довольно тепличных условиях, и я хочу, чтобы потом у нее не было шока, что люди могут жить по-другому. Детей в детских домах она жалеет, конечно, но не так, чтобы по головке их гладить. Маша быстро находит общий язык, у нее есть друзья и ей нравиться участвовать в жизни другого человека…

— А сам ты часто ездишь в домики?

— Регулярно я езжу в 3-4 дома, причем иногда получается, что нахожусь в поездках каждую неделю. Вообще, не только я считаю, что волонтерская жизнь относительно коротка. Жизнь идет, и время захватывается и захватывается новыми делами, планами. Вернуться к волонтерству получается только у тех, кто проникся его духом до глубины. Поэтому волонтерам постарше легче, мы не распыляемся на кучу дел.